|
Краткое Содержание |
| НА ВСЯКОГО МУДРЕЦА ДОВОЛЬНО ПРОСТОТЫ (Комедия, 1868) Глумов Егор Дмитрич — герой первой сатирической комедии Островского, рисующей реакцию московского дворянства на реформы 1860-х гг. Объектом сатиры становится здесь весь уклад жизни московского дворянского общества. Комедия построена как портретная галерея характерных типов московского общества, по которой зрителя «проводит» Глумов, «молодой человек» (такова краткая представляющая его ремарка в списке действующих лиц пьесы), решивший добиться успеха и начать делать карьеру. Он — единственный активный герой комедии — создает и ведет интригу с целью добиться личного преуспеяния, при этом он намерен использовать традиционно «дворянские» средства: получить выгодное место через влиятельных людей и жениться на богатой невесте. Исследователи указывали на родство пьесы со «Школой злословия» Р. Шеридана, но это касается, пожалуй, лишь самой общей ситуации (интрига одного племянника-наследника против другого), достаточно часто в русской критике и литературоведении фигурирует понимание Г. как Чацкого, предавшего свои идеалы и задумавшего строить карьеру. Это сопоставление неубедительно: ничто в пьесе не говорит о том, что Г. был прежде «благородным героем». Среди всех действующих лиц нет, в сущности, ни одного пострадавшего от действий Г. (что необычно для большинства пьес Островского, где, как правило, всегда есть жертвы, вызывающие сочувствие зрителя), поэтому он не совсем обыкновенный отрицательный герой. Герой, размышляющий, оценивающий общественное и социальное бытие своих современников, ищущий свое место в жизни и остро чувствующий свое превосходство над массой собратьев по классу, — образ, богато разработанный предшественниками и современниками Островского. Здесь Г. предшествует вся галерея «лишних людей». Но если эволюция типа «лишнего человека» накануне реформ привела к созданию Обломова, полностью выключенного из социальной практики своего круга, то путь Г. иной — это путь предательства своего собственного интеллекта, нравственного раздвоения, ведущего к разъедающему цинизму и аморальности. Перед нами как будто настоящий подлец, а вместе с тем его ум, безусловное интеллектуальное превосходство над остальными персонажами иной раз словно заставляют радоваться его успеху. Это объясняется тем, что, во-первых, мы не раз именно благодаря игре Г., спектаклю, который он разыгры- вает перед каждым из «нужных» людей, смеемся над изображенным в пьесе паноптикумом. И, во-вторых, мы чувствуем, что перед нами развертывается драматическая история нравственного падения незаурядной личности. Конфликт героя со средой сведен к минимуму, зато ум, талантливость, артистизм, вообще вся человеческая незаурядность Г. состоят в непримиримом противоречии с его жаждой преуспеяния в обществе пошлых и заурядных людей, претендующих на значительность. Однако история Г. не есть история искушения и падения честного человека, поэтому неправомерна и достаточно распространенная аналогия с Жадовым из «Доходного места». У Г. нет и следа какой-либо душевной борьбы, угрызений совести; он прямо го- ворит о себе матери: «Я умен, зол и завистлив». Разыгрывая спектакли перед каждым из людей, с чьей помощью он надеется преуспеть, Г. пишет злой дневник, где дает эпиграмматические зарисовки своих благодетелей. Помимо фабульной роли (благодаря ему срывается интрига Г.), дневник демонстрирует несоответствие образа действия героя, его жизненной практики и природных возможностей, дневник есть как бы реализация метафоры «спрятать ум в карман». Ум Г. проявляется в том, что он понимает: для успеха в этом обществе ум не нужен, его надо спрятать в карман, как он прячет дневник. «Им надо льстить грубо, беспардонно. Вот и весь секрет успеха», — говорит он. Поведение и речь Г. связаны с литературными образцами, что проявля- ется в различных его репликах. Но эта условность, «литературность» речей персонажа имеет реалистическую фабульную мотивировку: ведь Г. играет, для каждого своего партнера по сцене он импровизирует в духе того, чего от него ожидают. При этом Островский апеллирует к литературному и театральному опыту зрителей: они-то в отличие от персонажей пьесы должны видеть, что это все «цитаты». Родство Г. с Чацким и Хлестаковым, пожалуй, наиболее важно. Сходство между этими персонажами (при всем их глубоком различии) обусловлено сходной функцией в сюжете: все трое как бы проводят читателей и зрителей по галерее сатирически обрисованных персонажей. А это оказывается возможно потому, что все трое обладают некоторыми чертами героя-идео лога. Чацкий — герой- идеолог 9 прямом смысле, он выражает авторскую и зрительскую точку зрения. Хлестаков — пародия на героя-идеолога. Г. же поставлен по отношению ко всем другим персонажам в такое положение, которое выявляет в его образе черты и Чацкого и Хлестакова. Разоблачение Г. в финале — наиболее смелый ход в пьесе: герой произносит пылкий обличительный монолог, который обиженные им в дневнике люди терпеливо выслушивают (сцена чтения дневника также вызывает ассоциации с финальными сценами «Ревизора») и даже дают понять, что со временем Г. будет прощен, т. к. он совершенно прав, когда утверждает: «Я вам нужен, господа. Без такого человека, как я, вам нельзя жить». Г. появляется также в пьесе «Бешеные деньги» (1869), где он продолжает мечтать о богатой невесте, принадлежит к высшему обществу, по-прежнему злоязычен и готов на интриги, стравливая своих знакомых, не брезгуя подбрасывать им анонимные письма, карьера его не состоялась, в финале он уезжает за границу с богатой пожилой барыней в качестве ее личного секретаря и с надеждой вскоре унаследовать состояние своей доверительницы. Таким образом, можно предположить, что Островский не видел перспектив крупной карьеры для своего героя. Образ Г. произвел большое впечатление на М. Е. Салтыкова- Щедрина, который ввел этого героя в число действующих лиц ряда своих произведений («В среде умеренности и аккуратности», «Круглый год», «Недоконченные беседы», «Современная идиллия», «Пестрые письма»). Городулин Иван Иваныч — преуспевающий молодой чиновник «нового времени», «молодой важный господин» — сказано о нем в списке действующих лиц. Бойкие манеры, грубоватое остроумие, постоянные разговоры о своей занятости, стремление казаться причастным к передовым кругам общества или, во всяком случае, к числу передовых чиновников — все это давало основание критикам отмечать «репетиловские» (Грибоедов) черты в этом образе. Между тем, несмотря на несколько легкомысленную манеру держаться, он — если судить по перечню его дел и занятий — действительно немаловажный чиновник (связан с руководством казенными и благотворительными учреждениями, с судами, канцеляриями и управами, имеет отношение к ссыльным и к открытию железных дорог — по мнению комментаторов Островского, это предполагает, что Г. ближайший к губернатору человек). Г. — явно представитель «новой власти». Турусина говорит, что Г. и Крутицкий — люди противоположных убеждений. Крутицкий предостерегает Глумова от тесного сближения с Г.: «он у нас считается опасным» — и все же многозначительно это «у нас». Г. прежде всего свой в московском светском обществе. И это в нем главное, важнее, чем его связь с реформаторским правительством, поэтому он и вхож в дома всех основных персонажей комедии. Глумов записывает о нем в дневнике: «Городулин в каком-то глупом споре о рысистых лошадях одним госпо- дином назван либералом... Так теперь и числится». Либеральные идеи нового царствования для Г. нечто не слишком важное, это некое «условие службы», гораздо важнее ловкое красноречие, необходимое на многочисленных в эту эпоху официальных публичных мероприятиях. «Мне завтра нужно спич говорить за обедом, а думать решительно некогда», — жалуется он Глумову, восхищаясь его либеральной риторикой, которой тот блещет перед нужным человеком с репутацией реформатора. «Нам идеи что! Кто ж их не имеет, таких идей! Слова, фразыочень хороши», — продолжает Г. Г. — тип дворянина, прекрасно освоившегося в новой поре- форменной реальности, чиновника-фразера из тех, о ком блестяще сказал А. В. Никитенко: «Все либералы ужасно любят лакомиться властью!» Крутицкий — «старик, очень важный господин». Один из тех, через чье покровительство Глумов намерен делать карьеру. Наряду с Мамаевым и Городулиным представляет московское пореформенное дворянство — главный объект сатиры в комедии. По некоторым намекам в тексте можно понять, что К. — военный генерал в отставке (например, его реплика: «Поди вот с бабами! Хуже, чем дивизией командовать!» — а также рассказ о своем любовном приключении в Бессарабии), да и его несколько отрывистая манера речи адресует к литературной традиции комического изображения военных (беседуют, словно командуют, — ср. Скалозуб у Грибоедова, бесчисленные «старые вояки» из водевилей). Тем не менее К. чувствует себя общественным деятелем, защитником старых порядков, обязанным активно критиковать нововведения, которые он при этом всерьез не принимает и полагает, что все эти новшества ненадолго: «Я, знаете ли, смотрю на все это как на легкомысленную пробу...» Глумову советует искать прочного места, не по новым учреждениям. Свою обязанность он видит в том, чтобы писать («Коли хочешь приносить пользу, умей владеть пером»). Правда, сам он признается, что излагает «стилем старым... близким к стилю великого Ломоно сова», и потому, чтобы не стать предметом насмешек своих противников, нуждается в Глумове для литературной обработки своих писаний. Островский пародирует консервативных противников реформ в сценах, где Глумов обсуждает с К. его труды. Правка Глумова доводит до видимого абсурда рассуждения К., выявляя при этом их подлинную суть. Так, он заменяет «Прожект о вреде реформ» на «Трактат о вреде реформ вообще», доказывает, что, «отметая старое, мы даем простор опасной пытливости ума проникать причины, почему то или другое отметается... поставляя новое, мы делаем уступку так называемому духу времени, который есть не что иное, как измышление праздных умов». К. сочиняет не только политические трактаты, но и прожект «об улучшении нравственности в молодом поколении», для чего полагает необходимым «для дворян трагедии Озерова, для простого народа продажу сбитня дозволить». Несмотря на нелепость своих рассуждении, К. явно чувствует за собой немаловажную общественную силу, от лица которой он говорит с Глумовым: «Ты ведь будешь из наших? Нам теперь поддержка нужна, а то молокососы одолевать начали». Он и сейчас может дать Глумову рекомендации в Петербург, где «служить виднее». Расспрашивая Глумова о его прошлом, больше всего боится, не замешан ли тот в студенческих беспорядках, и с облегчением узнает, что Глумов попадал в полицию за буйные кутежи (по-видимому, Глумов в этой сцене играет на политических опасениях К., приписывая себе «дозволенные» проказы молодости). В своем разоблачительном дневнике Глумов записал о К. (пародируя при этом «высокий слог»), что тот ухитрился, «дожив до шестидесятилетнего возраста, сохранить во всей неприкосновенности ум шестилетнего ребенка». Это сказано хлестко, но не вполне справедливо. В житейских делах К. неглуп: он весьма здраво оценивает свою старинную приятельницу Турусину, заделавшуюся на старости лет ханжой, замечает, что Глумов «подленек немного», и, однако, вполне трезво полагает, что это пройдет, когда Глумов укрепится в обществе и станет побогаче. Все дело в том, что К. не требуется ум для его общественной деятельности. Драматургу гораздо важнее было показать не глупого консерватора-оппозиционера, а высмеять его планы повер- нуть вспять колесо истории, показав их полную абсурдность. Мамаев Нил Федосеич — «богатый барин, дальний родственник Глумова», как сказано о нем в перечне действующих лиц. Мамаев — первый человек, вводящий Глумова в желанный круг общества, к которому он принадлежит по рождению, но который закрыт для него из-за его бедности. К моменту появления М. на сцене зрители уже знают, что он богат, любит всех поучать, имеет много свободного времени, которое пытается занять видимостью дела (ездит смотреть сдающиеся квартиры, ходит по лавкам, не собираясь ни переезжать, ни покупать что-либо, не имея своих детей, постоянно переписывает завещание в пользу то одного, то другого из своих многочисленных родственников). Сам он дополняет свою характеристику: «...я статский советник, ...жена моя... любит жить открыто». Он чиновник, ведущий светский образ жизни. Знакомство и связи М. с другими персонажами — Крутицким, Городулиным, Турусиной — светские связи, несмотря на то что все они невысокого мнения друг о друге (М. считают глуповатым), эти герои принадлежат к одному кругу — влиятельному московскому дворянству. Хотя М. дважды упоминает о службе (называя свой чин в первом действии и торопясь в Сенат во втором), все-таки он прежде всего — богатый помещик. Поэтому Островский неоднократно подчеркивает, что М. до глубины души уязвлен и потрясен отменой крепостного права. К этой теме он постоянно возвращается в разговорах с другими героями. Особенно интересно, что угнетает его не материальная сторона дела (в этом отношении он, видимо, не пострадал), а то, что власть его пошатнулась, отмена крепостного права не только лишила его возможности часами читать нравоучения крепостным слугам, но и вообще словно бы лишила веса и значения его мнения по разным вопросам: «...не слушают, не слушают. Вот в чем беда: умных людей, нас не слушают...» Отсюда и его комическая страсть давать советы, хотя бы слушателями были купцы в лавке или родичи, надеющиеся на наследство. В какой-то мере он и сам сознает эту свою слабость, признавая, что нарисованная на него карикатура с подписью «новейший самоучитель» похожа. Знаменитая фраза М. «...я вам дам... Не денег, нет; а лучше денег. Я вам дам совет относительно вашего бюджета» в укороченном виде вошла в поговорку. Будучи «не злым человеком» и принадлежа к «хорошему об- ществу», М. не побрезговал просить Глумова поухаживать за своей стареющей красивой женой, надеясь таким образом предотвратить нежелательное увлечение Клеопатры Львовны каким-нибудь авантюристом. На комической страсти М. давать советы основана завязка интриги в пьесе. |
