|
Краткое Содержание |
| БЕСПРИДАННИЦА (Драма, 1878) Карандышев Юлий Капитоныч — «молодой человек, небогатый чиновник». К. — особенный герой в мире Островского, примыкающий к типу бедного чиновника, обладающего чувством собственного достоинства. При этом самолюбие в нем гипертрофировано настолько, что становится заменой любому другому чувству. Лариса для него — это не просто любимая девушка, это еще и своего рода приз, который ему достается, возможность восторжествовать над Паратовым, шикарным и богатым соперником. Одновременно К. ощущает себя благодетелем, берущим в жены бесприданницу, отчасти скомпрометированную отношениями с Паратовым. Ему все время дают понять, что его избрали просто из-за неудачных обстоятельств, в другом случае его не пустили бы в дом Огудаловых. Даже будучи почти официальным женихом, К. воспринимается Огудаловыми как «запасной вариант» на тот случай, если не подвернется богатый и красивый, «идеал мужчины», и это его унижает, лишает чувства победы. К. отвергает тот путь к подлинному обладанию, который ему предписывает Лариса: «Вы видите, я стою на распутье; поддержите меня, мне нужно одобрение, сочувствие; отнеситесь ко мне нежно, с лаской! Ловите минуты, не пропустите их!» — т. е. путь смирения, возможность заслужить любовь кротостью и преданностью. Он, как и Лариса, находится в плену фантома — иллюзии величия и блеска Паратова. Его раздраженное, болезненное самолюбие берет верх над любовью, желание выглядеть в глазах других счастливым соперником Паратова оказывается выше стремления быть любимым. На просьбы Ларисы уехать в глушь от городской жизни он отвечает: «Только венчаться — непременно здесь; чтоб не сказали, что мы прячемся, потому что я не жених вам, не пара, а только та соломинка, за которую хватается утопающий...» Островский не сочувствует самолюбию маленького чиновника. Для него это не путь к «самостоянью человека», к осознанию им своей абсолютной ценности, напротив — лишь приводит к стремлению жить такой же фантомной, иллюзорной жизнью, как у Паратова, к отказу от подлинных нравственных ценностей. Это особенно ясно в финальной сцене. Когда К. бросается на колени и кричит: «Люблю, люблю», — оказывается слишком поздно, ситуация уже непоправима и возможность победить Ларису силой страсти потеряна. За этим признанием следует поступок невозможный для человека любящего, впервые осознавшего это чувство, — убийство. «Не доставайся же ты никому» — это картинный жест, поза маленького человека, самоутверждающегося в обладании женщиной, которая ему «не пара». К. не может обладать этой женщиной живой и утверждает свою власть над мертвой. К. тем самым отличается, например, от Краснова из «Грех да беда на кого не живет». Это не вариация на тему Отелло. Совершаемое им убийство не возмездие за поруганные пред- ставления о добродетели, но акт присвоения, последняя попытка восторжествовать над соперниками, превосходящими во всем. «Я много, очень много перенес уколов для своего самолюбия, моя гордость не раз была оскорблена; теперь я хочу и вправе погордиться и повеличаться». И именно в этом он особенно смешон и жалок. Все его поведение на сцене строится на постоянном посрамлении его попыток встать в позу благородного жениха, блестящего кавалера или светского человека. Огудалова Лариса Дмитриевна — главная героиня пьесы, бесприданница. В ремарке описана лаконично: «одета богато, но скромно», о ее внешности мы больше узнаем по реакции окружающих. Примыкает к амплуа бедной невесты, являющейся предметом соперничества между несколькими претендентами на ее чувство или руку. Как и всегда, такой героине предоставлен достаточно мнимый выбор, она выбирает только в сердце, тогда как права совершить поступок на самом деле лишена. Л. любит Паратова как человека, воплощающего и способного подарить ей иную жизнь. Она «отравлена» Паратовым, с ним в ее сознание раз и навсегда вошло представление совсем о другом, поэтическом и легком мире, который непременно существует, но недоступен ей, хотя она и предназначена, по мнению всех окружающих, именно для него. Для Л. это мир фантазии, намного более поэтичный, чем он есть на самом деле, следами этого мира в ее собственной жизни являются любимые ею стихи, романсы, мечты, которые сообщают его образу привлекательность. Выходя за Карандышева, она чувствует себя униженной, не- справедливо приговоренной к той жизни, которую ей способен дать мелкий чиновник. Тем более она не может простить его личного унижения, его неудач в попытках сравняться с Паратовым, для нее все более и более очевидной становится разница между ними: «С кем вы равняетесь! Возможно ли такое ослепление! » Она не только не хочет соответствовать его болезненно честолюбивым причудам вроде претенциозного обеда, но и наедине постоянно внушает ему, что не любит его, что он бесконечно ниже Паратова, за которым она пойдет по первому его зову: «Разумеется, если б явился Сергей Сергеич и был свободен, так довольно одного его взгляда...» В ее душе происходит борьба между стремлением смириться с неизбежной участью жены бедного чиновника и тоской по яркой и красивой жизни. Чувство униженности своим жребием и тяга к иной жизни побуждают Л. к попытке самой решить свою судьбу. Кажется, что в этот романтический мир путь лежит через такой же романтический, безрассудный и эффектный поступок. Но этот поступок опрометчив, ведет к гибели, потому что совершен в погоне за призраком, который олицетворяет собой Паратов, за тем миром, который существует только в стихах и романсах. Так же как и Карандышев, она делает выбор в пользу иллюзии, а не реальности. Для Островского эта попытка сразу, одним безрассудным поступком получить любовь и счастье выглядит как отказ, бегство от собственной судьбы. Поездка на мужской пикник, которую она ощущает как акт собственного выбора, открывает Л. глаза на ее подлинное положение — приза, который оспаривают друг у друга мужчины: «Они правы, я вещь, а не человек. Я сейчас убедилась в том, я испытала себя... я вещь!» Умирая, она благодарит своего убийцу — Карандышева за то, что он дал ей возможность уйти из мира, в котором растоптан высокий идеал и где она чувствует себя вещью, предметом купли-продажи: «Я любви искала и не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто не постарался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я не видела сочувствия, не слыхала теплого, сердечного слова. А ведь так жить холодно. Я не виновата, я искала любви и не нашла. Ее нет на свете... нечего и искать». В ее речи и поведении использована стилистика жестокого романса, одновременно обладающая своеобразной поэтичностью и граничащая с пошлостью, фальшью, «красивостью»: цитаты из М. Ю. Лермонтова и Е. А. Баратынского сочетаются с высказываниями типа «Сергей Сергеич... это идеал мужчины», «Вы — мой повелитель». В этом отражается свойство самого идеала, привлекающего Л., он по-своему поэтичен и одновременно внутренне пуст, фальшив. В ее жестах и репликах налет мелодраматизма сочетается с подлинной проникновенностью и глубиной переживаемого чувства: «Для несчастных людей много простора в Божьем мире: вот сад, вот Волга». Это сочетание делает роль Л. чрезвычайно выигрышной, она привлекла таких актрис, как М. Н. Ермолова и В. Ф. Комиссаржевская. Паратов Сергей Сергеевич — «блестящий барин, из судохозяев, лет за 30». Несмотря на производимое впечатление, П. на самом деле персонаж намного более примитивный, чем Лариса и Карандышев. Этот герой тесно связан с типом шикарных прожигателей жизни, красавцев мужчин, бар, оказывающихся в финале искателями приданого, претендентами на руки богатых купчих, чье страстное сердце и привязанность кладет конец их жизненным поискам (Дульчин, Окоемов). Черты П., которые восхищают Ларису, не представляют ценности в мире Островского. В «шикарности», внешнем блеске таких персонажей драматург видит только позу, в них нет подлинной эмоциональной жизни, нет ясности чувств. Отличаются они от героя типа Карандышева тем, что именно в этой позе они чувствуют себя наиболее удобно, маска стала для них второй натурой. При этом в П. легко сочетается барская иррациональность (способность сорить деньгами, выходки со стрельбой в любимую женщину и т. д.) и простой, неприглядный расчет. Однако умение театрализовать, сделать эффектным и загадочным любой свой поступок, основанное на очень точном ощущении того «амплуа» богатого и рокового барина, в котором он выступает (этого ощущения катастрофически не хватает таким «дилетантам», как Карандышев), дает ему способность даже откровенную низость подать как что-то необычайно благородное. Это проявляется, например, в разговоре с матерью Ларисы о его женитьбе по расчету, а также в эффектных фразах, которыми он пытается отделаться от Ларисы в финале пьесы: «Допускаете ли вы, что человек, скованный по рукам и по ногам неразрывными цепями, может так увлечься, что забудет все на свете, забудет и гнетущую его действительность, забудет и свои цепи?» И цепи, и «гнетущая действительность» — есть только прикрытие не- благовидного поступка и уже не могут обмануть. Для П. в этот момент важно только как можно эффектнее выглядеть, сохранить маску. Совершая неприглядные поступки, мстя Карандышеву, потешаясь над Робинзоном, которого держит при себе в роли шута, увозя для своей прихоти Ларису прямо с обеда, устроенного ее женихом, П. примыкает к ряду грязных «шутников», способных для собственной прихоти и удовлетворения своих амбиций растоптать чужую жизнь и чувство собственного достоинства. За эффектной позой П. ничего нет. Он мираж, фантом, созданный воображением Ларисы и отчасти Карандышева. Он пустое место в самых разных отношениях, и это хорошо понимают Кнуров и Вожеватов, противопоставленные ему как подлинные хозяева жизни — человеку, живущему эфемерной, иллюзорной жизнью. Роль П. в пьесе исключительно отрицательная. Его появление вносит беспорядок в уже более или менее установившуюся жизнь, резко нарушает хрупкое равновесие в душе Ларисы между желанием примириться со своей участью и тоской по яркой и красивой жизни. Для него и из-за него совершаются почти все события в пьесе. Его речи и поведению присуща своеобразная театральность, умение принять в зависимости от собеседника и обстановки именно тот тон, который представит его в наиболее выигрышном свете: с Кнуровым, Вожеватовым и матерью Ларисы он говорит цинично, прямо сообщая о своих намерениях выгодно продать себя, с Карандышевым в присутствии Ларисы принимает вызывающий тон, демонстрируя превосходство над своим соперником, наедине с Ларисой стремится уязвить и бросить ей вызов почти печоринскими фразами: «Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц... имел ли право Гамлет сказать матери, что она «башмаков еще не износила» — и т. д. |
